Каталог статей

Рассказывает Гай Атчисон.

Моя левая рука была в хламе, как заплесневелая буханка французского хлеба. Она была покрыта юношескими татуировками; пробита, переделана и оставлена так в разочаровании. День за днем я делаю татуировки людям, и  с радостью бы  сам заплатил, чтобы избавиться от хлама у меня на руке. Вот наконец-то подошло время, когда у меня появилась возможность и мотивация к тому, чтобы осветлить лазером мой старый мусор на руке, чтобы одним прекрасным днем перетатуировать её во что-то, чего я так ждал. В конце концов, наши руки – самое важное главное недвижимое имущество, самое показываемое, и что самое важное, всегда видимое.

Лазерный метод может быть настоящей проверкой вашей болевой терпимости. Ощущения от лазера напоминают, капли жира, от жарящегося на раскаленной сковороде бекона, стреляющие на вашу кожу множество раз, снова и снова, с нарастающим ритмом, в сравнении с чем, татуировка кажется приятным расслабляющим массажем. Чтобы мне было попроще с этим справиться, я использовал средство под названием ЭМЛА, крем, который наносится на кожу за два часа до процедуры, затем место ее нанесения обворачивается пленкой. Такой способ помогает преодолевать болевые ощущения в течение 20-25 минут, что для лазерной процедуры вполне приемлемо, но для татуировки недостаточно.

Вдобавок, я использовал лед  в процессе, чтобы охлаждать кожу прямо перед тем, как на этот участок будет воздействовать лазер. Мы приступили сверху и, постепенно спускалась вниз так, чтобы вода от растаявшего льда не закипала  на коже и не наносила ожогов. Все проделанное было хорошим уроком, как предотвращать болевые ощущения. Спасибо моему дерматологу Мр. Майклу Бонду из Мемфиса, который даст тебе шоколадку, только бы тебе не было больно. Если вы будете на Среднем Западе или на Юге, непременно зайдите к нему.

Пролетели шесть лет. Арон Кейн попивал свой Бадвайзер  (пиво)  и мы рисовали эскизы, ожидая увидеть то, что заставило так долго ждать Грайми. На дворе февраль, с неба идет холодный дождь. Чтобы заставить этих двоих ребят приехать сюда в одно и тоже время стоило мне двух лет уговоров. Но вот настала та самая неделя, и я был в воодушевлении. Я надеялся, чтобы только чертов самолет не свернул в Альбукерк или еще куда.

Наконец зазвонил телефон. Он в сант-Луисе, но транзитный рейс до нашего захолустья отменен до завтра, мы обсудили наши возможности в данной ситуации и наняли ему автомобиль в один конец. На этом вроде бы и все.

Ни Арон, ни Грайм не нуждались друг другу в представлении. Я знал Арона на протяжении всей моей карьеры и всегда восхищался его работой. Мы разработали огромное количество проектов за эти годы, и, без всякого сомнения, оказали влияние друг на друга. На мне много его работ, но все ниже пояса. Я всегда хотел большой обтекающий не абстрактный дизайн на моей руке, а Арон как раз один из факелоносцев в этом направлении.

Грайм был в игре почти столько же, сколько и Арон и зарекомендовал себя как универсальный и непредсказуемый мастер. В его портфолио не найдешь двух схожих работ. Он - преданный своему делу художник и работает в различных направлениях с равной отдачей. Все это привнесло в его работы уникальную смесь четкой графики и художественной текстурности. Я надеялся, что этот проект вберет воедино все эти особенности вместе с Ароном, чтобы превратиться в неповторимое художественное произведение.

В течение нескольких месяцев подготовки я отсылал им электронные письма с изображением моей обнаженной руки и грубые наброски эскизов. Я просил лишь просмотреть на наброски, вобрать из них какие-то части и собрать их воедино соответствующим образом. Я только намекал на основную идею расположения и соразмерности, в особенности на мысль о лезвиевидном орнаменте вдоль все руки. Вот мы собрались все в одном месте, распечатали полдюжины копий с изображением руки и перешли к связыванию различных скетчей. Это было сделано быстро без всякого рода напряга по поводу того, что на чем-то нужно остановиться. Каждый из нас сделал это исходя из рекомендаций, которые мы делали друг другу, в ходе процесса. Все было сделано за пару дней, наряду с другими делами, в частности, Грайм татуировал одного нашего друга, а мы с Ароном делали скульптуру, а в процессе обращались к нашим наброскам и их вариациям. В конце концов, мы разложили скетчи на стол, как колоду карт и начали подрисовывать пурпурные стрелочки на тех местах, которые нам понравились. Не один цельный скетч не победил в нашем «кастинге», зато вся коллекция подарила нам целую библиотеку элементов и кусочков, из которых можно было скомбинировать нечто, что могло бы нас осчастливить.

Следующим этапом было рисование на руке, но не с целью последующего татуирования. После, того как мы сузили выбор набросков, Грайм и Арон нарисовали упрощенную версию финального дизайна зеленым маркером, просто чтобы выбрать основное направление и правильное расположение. Это потребовало множества стираний, но никаких обработок и детальных дорисовок. Когда же мы добились нужного результата в расположении, мы сфотографировали его и сделали большую распечатку, достаточную, чтобы заполнить трансферную бумагу размером 20х30. Мы расположили его на трансфер и перевели основное очертание маркерного рисунка, затем положили еще один лист и приступили к прорисовыванию деталей, все трое, мы приложили к этому максимум усилий. На следующих этапах я отстранился от дела, стараясь не вмешиваться и вредить чьему-то стилю.

Финальный карандашный рисунок содержал в себе достаточно информации, и вопросов по поводу расположения и светотени не возникало. Это позволило им преступить к татуированию, не задавая друг другу вопросов, относящихся к основному дизайну.

Вот и наступил великий день. Я продолжал играть сам с собой в ту игру, которую я начал тогда, когда что-то около месяца назад я заказал их билеты, прежде чем начался это захватывающий тату-проект, над которым я работал с парой моих друзей. Мысль, что все это происходит на мне, навязчиво сидела у меня в голове. Такие мысли не всегда помогают. Так, я решил сохранять спокойствие, пока они на мне рисовали. Как и прежде они начали с зеленого маркера, который достаточно тёмен, чтобы все видеть, но и достаточно светел, чтобы финальный рисунок, после поправок не выглядел неряшливо. Когда все выглядело правильно, они переключились на фуксиновые маркеры. Перерисовали весь рисунок, но на этот раз без исправлений, делая чистый рисунок с читаемыми линиями. Эта стратегия перехода от светлого маркера к темному - очень эффективна, когда рисуешь на коже.

Не стоит и говорить, что Арон привёз много машинок. Он отправил их сам себе по почте, так что нам не пришлось везти их на самолете. Он приступил распаковывать свою посылку, доставая их как инопланетные пирожки. У многих был новых дизайн. У некоторых дизайн был сделан по форме, вылитой Граймом из воска. Все они красивые, щадящие тату машины. Они остановились на десяти, для хорошего счета.

Я больше не мог притворяться, что процесс происходит на ком-то другом и сел в кресло. Я просидел в кресле у татуировщика много часов в моей жизни, но никогда не сидел в кресле у двух мастеров одновременно. Поразмыслив, как много раз я в компании с кем-то татуировал в две руки, понял, что пришло мое время испытать это на себе. Грайм приступил с того, что набил весь контур грейвошем, что заняло у него менее часа. С разминкой было покончено. До сего момента Арон был не у дел, так что я не мог больше оттягивать неизбежное. Прежде, чем я мысленно к этому пришел, две машины начали ударять мою кожу в одно и то же время.

Некоторые чуваки жалуются, что ощущение от нескольких машин невыносимо, в два раза хуже, чем от одной. Другие утверждали, что при такой процедуре им уже не удается фокусироваться на одной точке, что просто доставляет обыкновенный дискомфорт и напротив отвлекает от  конкретного места агонии. Мои ощущения оказались, к счастью, такими же, как у второй группы. Да, порой это было по-зверски, но двойное действие, казалось, разрежает боль и держит ее в пределах. Плюс, это действительно хорошее ощущение того, что получаешь в два раза больше, чем обычно. В процессе продолжались обсуждения, иногда с моим участием, иногда нет. Когда все основные элементы были готовы, настало время прорабатывать детали. Большинство из них получались сами собой, как часто бывает в татуировке, но тот факт, что мы все были вовлечены в мыслительный процесс,  привлек даже минутные идеи каждого к работе, даже к таким небольшим вещам, как нюансы цвета и текстура. Это обогатило рисунок.

Они работали на маленьких участках, доводя их до совершенства, передвигались к следующему. Это делало процесс для меня более терпимым, ведь прыганья с места на место могли бы быть более раздражающими. К тому же, этот способ позволяет продолжать работу на следующий день, если только серый контур стал достаточно светлым, чтобы избежать травмирования. Таким образом, ко второму дню у нас было много полностью нетронутого места, за исключением контура.

Каждый кусочек обрабатывался обоими мастерами, чтобы сохранять целостность всего изображения. Во первых все главные границы в каждой зоне были выстроены и оттенены черным цветом, затем закрашивались до половины. На данном этапе мастера менялись местами и заканчивали друг за другом то, что  начали. Иногда один мастер недолго отдыхал в то время как другой продолжал работу, но в восьмидесяти процентах меня били две машины одновременно.

Это было не только для меня шансом получить хорошую татуировку, но и редкой возможность для Арона и Грайма опробовать машинки и настройки, которых, возможно, им бы никогда не удалось испытать. Несколько лет назад, когда Арон приехал к нам, чтобы поменяться опытом, мы задумали вдвоем сделать рукав одному из местных художников, только в работе обмениваться оборудованием. Я изменил многое в манере моей работы, благодаря опыту той недели, пересмотрел количество используемых мной игл. То, как попадать в «яблочко», при настройке реостата на нужный мне лад, даже то, как я располагаю мои колпачки с чернилами. Не могу сказать, что другие мастера меняют все в своей манере работать, но, несомненно, какие-то мелкие технические детали и профессиональные нюансы, заставляют о многом задуматься. Это одна из лучших сторон творческого сотрудничества.

Большую часть всего времени они продолжали держать меня лежа на массажном столе. Так им было работать удобней, потому что рука прямо располагалась прямо вдоль тела. Эта позиция была также удобна и для меня, потому что все проще переносить, когда ты не прилагаешь никаких усилий, чтобы оставаться в том же положении продолжительное время. Это было для меня  спасением, к концу второго дня, когда уже вытерпел 40 часов татуирования (20 часов умножить на 2 мастера)))). Как сильно я не хотел эту татуировку, как явно себе ее не представлял, я чувствовал, что пределы моего терпения приближаются. С самого начала моей целью было получить законченную работу. Я хотел, чтобы они дошли до той точки, когда вытирается последняя капелька краски и крови и они друг с другом соглашаются, что работа выполнена. Я не хотел прерывать процесс. И я старался, очень старался. Но под самый конец, если кто-то из них пытался еще раз  притронуться ко мне иглой, я мог сказать что-нибудь грубое и неприятное. Тем не менее, мы завершили. Они провели один татуировочный психологический прием, когда мастер заявляет, что работа завершена, клиент встает чтобы посмотреть, как она выглядит… и тут, мастер говорить, что надо добавить некий штрих. Я и сам делал не раз, а тут так поступили со мной, и это было совсем не забавно.

Не стоит и говорить, что я мечтал о моей татуировке. Это было именно то, что я всегда хотел иметь на своей руке, сравнивал с тем, что на ней было прежде. В это трудно поверить. Она действительно имеет непохожесть с тем, что сам себе придумывал, прежде  чем начать, но она на много живее, детальнее, богаче и энергичнее, чем все, что мне когда-либо приходило в голову. Он казалась мне наградой за те годы, которые я прожил, обладая татуировками, которые делали меня несчастным, и последующие годы лазера; эти испытания помогли сформировать мастера, которым я сейчас являюсь. И, откровенно говоря, я решительно заслужил право получить татуировку с которой я счастлив.

Для каждого из вас, кто считает, что он носит татуировки, которых он не заслуживает, есть надежда. Лазер не волшебная палочка, которая решает все проблемы, но он может помочь в длительном процессе корректировки ошибок и исцелении вашего тела. Если вы вытерпели весь процесс, а также у вас в голове имеется четкое представление того, что вы хотите, то в конечном итоге вы найдете способ все это воплотить в жизнь.

Если вы решитесь на татуировку в две руки, то будьте уверены в том, что оба мастера открыты и могут хорошо сработаться друг с другом. Самые удачные коллективные работы это те, в которых уделено много времени на обсуждение и подготовку, так, чтобы оба мастера смогли проявить себя наравне, не заслоняя друг друга. Достигнув верного направления, можно не только получить хороший тату-опыт, но и отправить обоих мастеров по домам с множеством новых мыслей в голове.

www.xktattoo.ru на правах дистрибьютера Tattoo Artist Magazine.

При копировании материала ссылки ОБЯЗАТЕЛЬНЫ!

Отдельное спасибо Ксении и Сергею Буслаевым за качественный перевод.